Есть ли польза от основ религии в школе? Ответы экспертов и родителей

Насколько успешным оказалось внедрение в школы преподавания основ религиозной культуры? Не поспешили ли?

В СМИ говорили о спешке, неподготовленности специалистов и учебных пособий, нехватке тех и других. Особенно остро звучало опасение о посягательстве на светскость образования.

Воспитательный процесс справедливо признается одним из самых сложных и ответственных в человеческой деятельности.

Повышенное внимание к интеллектуальному развитию ребенка в последние десятилетия на фоне возрастающего кризиса всех основных человеческих институтов (общества, семьи, брака) и чрезвычайной аморфности нравственной шкалы выявило острую потребность общества в возрождении системного подхода к формированию моральных ориентиров для подрастающего поколения, иными словами, в воспитании человека, а не энциклопедии.

Первым шагом в этом направлении можно считать идею вернуть школе воспитательную функцию. Эта идея нашла свое воплощение в введении отдельной дисциплины, затрагивающей вопросы нравственности в свете основных религий полиэтнической культуры России, а также вне религиозной связи.

«Основы религиозных культур и светской этики» (ОРКСЭ) – так называется новый комплексный предмет, введенный повсеместно с сентября 2012 года.

Курс рассчитан на обучающихся четвёртых классов и состоит из модулей: «Основы православной культуры», «Основы исламской культуры», «Основы буддисткой культуры», «Основы иудейской культуры», «Основы мировых религиозных культур», «Основы светской этики».

И хотя по данным опросов Общественной палаты и Академии госслужбы по результатам апробации курса в 21 регионе страны (с 2009 по 2011 г.) от 80 до 90% родителей посчитали, что предмет полезен, в СМИ звучали опасения на этот счет.

Среди прочего говорили о спешке, неподготовленности специалистов и учебных пособий, нехватке тех и других. Особенно остро звучало опасение о посягательстве на светскость образования.

На наши вопросы ответили специалисты.

– Как зародилась идея введения этого предмета в общеобразовательной школе? Нужен ли он вообще, и не слишком ли поспешили с его введением?

Склярова Т.В. (доктор педагогических наук, декан педагогического факультета, зав. кафедрой социальной педагогики Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета):

Склярова Т.В.

Введению этого предмета предшествовало несколько этапов, отражающих разные формы преподавания знаний о религии в современном отечественном образовании.

В начале 90-х годов новая редакция «Закона о свободе совести» дала основания для свободного изучения религиозных традиций и их культур. Вторая половина девяностых годов в этом отношении породила множественные опыты изучения религии, как в создаваемых конфессиональных школах, так и в системе дополнительного образования.

Начало третьего тысячелетия было ознаменовано систематизацией и обобщением опыта изучения религиозных культур в общеобразовательных школах, преимущественно в формах факультатива или в рамках регионального компонента образования.

Нулевые годы завершились переориентацией стандартов школьного образования на федеральный уровень, что отразилось, в том числе, и на механизме изучения знаний о религии в общеобразовательных школах.

В июле 2009 года состоялась историческая встреча президента России с лидерами религиозных объединений, где было принято решение о федеральной поддержке изучения религий в государственной и муниципальной общеобразовательной школе по выбору семьи школьника в форме отдельных учебных предметов.

И вот с сентября 2012 новый предмет «Основы религиозных культур и светской этики» начали изучать все четвероклассники страны.

Дымина Е.В. (преподаватель ОПК в школе-гимназии 1514, методист МИУ, историк, культуролог):

Надо сказать, что проект запускался достаточно в спешном порядке, но эта спешность вполне оправдана. Она оправдана тем, что те 20 лет после реформ образования, которые фактически вытеснили из школы компонент воспитательный, нравственный, привели к ситуации, в которой мы получали очень хорошо образованных детей, но малонравственных.

Это было очевидно практически для всех. И эту задачу было необходимо решать. При этом школа реформируется, вводится новый образовательный стандарт (ФГОС), принципиально другой, принципиально нацеленный на развитие личности, когда не знаниевый компонент является основным, а личностный результат.

ФГОС предполагает, что в основу образования положено развитие личности. На первый план выходят метапредметные умения, когда предмет изучается не в узком предметном смысле, а целостная система предметов готовит ребенка, умеющего решать нестандартные задачи, в том числе и нравственного характера.

И поскольку начальная школа переходила на этот стандарт, то было понятно, что в начальной школе нужна предметная область, в которой можно было бы обсуждать накопленный опыт и знания о нравственности. Чтобы была ситуация, в которой можно было бы с детьми на эти темы говорить, чтобы дети могли участвовать, научиться чувствовать эти вещи, чтобы можно было развить у детей эмпатию к нравственным ценностям, смыслам.

И вот появляется идея этого комплексного предмета. И как красиво появляется: она разделена на модули. И не с целью посеять рознь, а с тем, чтобы с детьми, семьи которых уже сделали выбор, о смыслах и ценностях говорить на том языке, который детям понятен, на тех примерах, которые им близки в нравственном смысле.

Для тех детей, чьи семьи еще не определились с вероисповеданием, предоставлен выбор универсальных, сквозных модулей – история мировых религий и светской этики, в которых о понятиях добра и зла говорится не с позиции веры, а с позиции знаний, научной.

По-разному распределяется выбор по России, по Москве. То, что многие у нас выбирают внерелигиозные модули, говорит о состоянии общества, которое долгое время было атеистическим. Кстати, модуль светской этики остается самым трудным для преподавания. Ведь вопросы нравственные – это философские вопросы, этика своими корнями уходит в религию, вне религии ее очень сложно рассматривать.

Но для многих родителей был неприемлем религиозный компонент в этом предмете. Поэтому в рамках этого модуля разговор о нравственности неизбежно касается религии, но он более бдительный.

После долгих лет атеистического господства люди только начали осознавать, насколько религия для них важна, началось движение к религии, люди начали осваивать новый опыт мироощущения, мировосприятия.

Появилось понимание, что очень важно, чтобы дети росли в тех ценностях, которые являются для меня, как представителя такой-то конфессии, жизненно важными. И понимание того, что важно, чтобы семья и школа в этом смысле не противоречили друг другу. Этот запрос исходил от общества, а конфессии выразили этот запрос.

И в образовании, как в науке эти вопросы тоже обсуждались, стояли. Уже с 2000 года на конференциях педагогических, философских ставился вопрос о том, как сегодня существуют ценности, как они меняются, трансформируются в условиях динамично меняющегося мира. Можно ли говорить о каких-то общечеловеческих нравственных ценностях?

Поэтому некоторая сырость здесь оправдана. Понятно, что при введении нового всегда есть некое отторжение, накладки, перепады. Это нормальное развитие. Важно, чтобы за этой пеной ценность явления, жемчужинка оставалась.

Я говорила со многими коллегами, которые работают в этом предмете, они говорят: «Да, мало этих уроков!» У детей есть огромная потребность в этом разговоре, дети раскрываются, они не имеют даже опыта обсуждения этих тем. Им так хочется высказаться, рассказать о своих проблемах, своих ощущениях.

В этом возрасте (9–10 лет) у детей еще только формируется абстрактное мышление, но при этом это сензитивный период (период наивысших возможностей для наиболее эффективного развития какой-либо стороны психики – прим. автора), когда у детей формируется нравственный стержень.

Т.е. именно в этом возрасте закладывается основа нравственных ценностей, так же как и характер формируется в этом возрасте. По мере взросления на этот стержень, как на пирамидку, будет нарастать последующий опыт нравственных исканий.

Поэтому крайне важно этот возраст не упустить, не пускать выстраивания этого стержня на самотек, а помочь ребенку сформировать его так, чтобы он был осознанным, социально ориентированным, потому что религия (religare – связь, соединение) это не только связь человека с Богом, но еще и человека с человеком.

Как в Ветхом Завете Бог спрашивает Каина: «Где брат твой?» и Каин отвечает: «А что я сторож брату моему?» Он не осознает вот этой связи, социальной связи и ответственности перед Богом за то, как я живу в этом мире, связанным с другими или я живу только по своим эгоистическим соображениям. На этом примере мы говорим о важности религиозности, о том, что она дает – она дает связь между людьми, цементирует отношения.

Нужно понимать, что мы не увидим быстрых результатов от введения этого предмета. Результат на будущее работает. Это очевидно. Вообще, работа школы – это работа на будущее. Результат будет виден не в самих этих детях, а в детях этих детей, в том, как они будут воспитывать. Это понимается семьями.

Но очень важно этот огонек поддерживать. Задача школы – его поддерживать.

И еще важно, чтобы это происходило системно. Один предмет, введенный пусть даже в самый оптимальный период детского возраста, если дальше не будет продолжения разговора о нравственности, не решит проблемы. Должна быть единая система образования.

Этот вопрос обсуждается. Например, он затронут в концепции духовно-нравственного развития детей. Хорошо, чтобы разговор о нравственности был межпредметным, чтобы он был включен больше в содержательной части уроков истории, литературы. Должна быть по-новому пересмотрена воспитательная работа в школе. Она должна быть выстроена по-другому.

Концепция призывает к переориентации содержания гуманитарных предметов, ориентирует школу на это. Процесс запущен, но смена координат не может быть быстрой. Тем не менее, это осмыслено, направленность эта есть, делается очень многое.

Фото: podvorie-sofia.ru

Ольга, родитель:

Мой ребенок воцерковлен, воскресную школу, однако, посещать регулярно у него не получается. В семье, конечно, мы что-то обсуждаем, на службы ходим. Но посещение уроков религиозной культуры (в нашем случае ОПК) дали возможность систематически и с определенной целостностью получить понимание основ христианства, основополагающих понятий.

Дома не всегда есть возможность рассуждать на эти темы, а на этом уроке это происходит в интересной форме, с фильмами, обсуждением в классе. Все это мощный мотивирующий фактор для того, чтобы ребенок задумался о нравственных вопросах, попробовал сформулировать свое собственное отношение к вопросам веры, поразмышлял вслух.

Из рассказов моего сына об этом предмете я поняла, что это были значительные моменты узнавания, осознания чего-то. Прямых результатов в поведенческом плане я не наблюдаю, это не так быстро, уроки, скорее, дали платформу для понимания «что, зачем, почему?».

Я бы хотела, чтобы этот курс повторился на другом уровне осознания детьми нравственных вопросов, может быть, не в горячем подростковом возрасте, когда доминирует отрицание ради отрицания, и они могут просто не услышать, а классе в 8-м, когда они начинают осознанно относиться к серьезным вопросам.

Анна П., родитель:

Когда моя дочь была в первом классе, то посещала факультатив «Православная культура». Ей было очень интересно, она задавала дома много вопросов, на которые мы, родители, не всегда могли ответить. Тогда открывали учебник, читали вместе с ней.

В то время ее интересовал вопрос появления жизни на Земле. Ириша говорила, что совсем запуталась: в научно-познавательных фильмах говорится о молекулах, первых формах живых существ, их дальнейшем перевоплощении в другие более сложные модели жизни, а на факультативе рассказывали о Божественном сотворении мира. Дома мы объясняли ей о разных точках зрения, различных подходах.

Я не против такого урока – чем шире кругозор у детей, тем лучше. К тому же, как мне представляется, это еще и воспитание у детей понятия о том, что люди разные, в том числе и в религиозном аспекте.

– Каковы цели и задачи курса? Не станет ли он площадкой для проповеди религии в школе, для фабрикования новых прихожан для соседнего прихода, в общем, не грозит ли конец светскому образованию?

Склярова Т.В. (доктор педагогических наук, декан педагогического факультета, зав. кафедрой социальной педагогики Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета):

Заданные официальными документами ориентиры развития общего образования предполагают определение в фундаментальном ядре содержания образования системы базовых национальных ценностей, характеризующих самосознание народов России, отношения человека к семье, обществу, государству, труду, понимание смысла человеческой жизни.

С какой целью вводится этот курс и каких результатов стоит ожидать? Ведущий теоретик методологии курса ОРКСЭ называет главной целью формирование у младших школьников «мотивации к осознанному нравственному поведению, основанному на знании культурных и религиозных традиций многонационального народа России и уважении к ним, а также к диалогу с представителями других культур и мировоззрений».

Если главная цель – формирование мотивации к осознанному нравственному поведению, значит, результаты призваны подтвердить достижение декларируемой цели. Каким образом можно выявить мотивацию ребенка к нравственному/безнравственному поведению? Очевидно, в совместной с взрослым человеком деятельности.

Наиболее соответствующей поставленной задаче деятельностью является добровольческая деятельность школьников, выполняемая в сотрудничестве и под руководством взрослых.

Отечественная психология исходит из того, что культура и совместная с взрослым деятельность являются двумя важнейшими внешними источниками развития детской психики. На мой взгляд, изучение религиозных культур невозможно без знакомства и освоения соответствующих им видов деятельности. Такой деятельностью не могут быть сакральные виды деятельности – молитва и пост – но могут и должны быть социально-ориентированные – благотворительность и служение милосердия.

Иерей Евгений (Сергеев), священник Христорождественского собора г. Хабаровска, преподаватель Основ православной культуры 3 гимназии (г. Хабаровск):

Иерей Евгений (Сергеев)

Приходилось неоднократно сталкиваться с мнением, что с введением ОРКСЭ изучение религии станет обязательным элементом школьного образования, а это входит в противоречие со светским характером последнего. Хотелось бы несколько прояснить ситуацию.

Подобные опасения основаны на неверном понимании того, что является предметом изучения нового комплексного курса. Начну с того, что курс «Основы религиозной культуры и светской этики» шестимодульный.

Помимо изучения культуры основных религий, представленных на территории нашего государства, курс предоставляет детям возможность изучения нравственности вне связи с какой бы то ни было религией в модуле «Светская этика». В остальных же модулях преподаются не основы религии, а основы религиозной культуры.

Цели курса Основы православной культуры определены и среди них изучения вероучения нет в принципе.

Существуют письма, методические рекомендации, в которых раскрывается суть предмета. В Методических материалах, утвержденных письмом Министерства образования и науки Российской Федерации от 8 июля 2011 г. «О направлении методических материалов ОРКСЭ» говорится о цели комплексного курса ОРКСЭ, в состав которого входит и предмет Основы православной культуры.

Целью курса является «формирование у обучающегося (младшего подростка) мотиваций к осознанному нравственному поведению, основанному на знании и уважении культурных и религиозных традиций многонационального народа России, а также к диалогу с представителями других культур и мировоззрений».

«Осознанное нравственное поведение» – вот вектор, в русле которого мы изучаем основы религиозной культуры. Какие нравственные ценности лежат в основе культурной традиции данной (изучаемой) религии?

Как это выглядит на практике на наших уроках? Мы с детьми берем какую-то ситуацию и рассуждаем – а как в таком случае поступает верующий человек, православный? А почему, как вы думаете? А как в этом случае могли бы поступить вы? Например, в методичке Свято-Тихоновского университета к учебнику Основ православной культуры А. Кураева (изд. «Просвещение») к уроку «Проповедь Христа» был предложен вопрос: Что вы называете мужественным поступком?

Дети предлагают свои суждения. Кто-то мужественным поступком считает подвиг на войне, кто-то – покровительство беззащитного. Я предлагаю такую грань проблемы: мужественный поступок – это приложение силы? Дети положительно отвечают на вопрос. Рассуждаем дальше: всегда ли мужество – это приложение физической силы. А потерпеть, простить обиду – это мужественный поступок?

Разъясняю, что речь не идет о систематической обиде, систематическом унижении, т.е. ситуации, которую надо решать со взрослыми, а когда кто-то нас обидел и пошел дальше. Как нам поступить в этой ситуации? Стоит ли обидчика всегда вразумлять с помощью силы или нет. Какое поведение будет считаться мужественным поступком?

В классе завязывается жаркая дискуссия в рамках цивилизованного диалога: мальчики и многие девочки – за то, что мужественно дать отпор силой. Но в результате нашего жаркого обсуждения в конце урока дети (практически без моего участия) пришли к тому, что простить обиду – прерогатива сильного человека, сильного духом, и что нет другого пути, чтобы остановить разрастание зла, увеличения взаимных обид.

Переходим к тому, как этот вопрос преломляется в той культурной традиции, которую мы изучаем. О чем проповедовал Христос? О любви к ближнему. О чем еще? О прощении обидчика. Итак, на уроке «Заповеди Христа» мы пришли к выводу, что в христианской традиции прощение обид – мужественный поступок.

Фото: troitza-chertanovo.ru

В центре изучения следующего урока – Крест Христов. Кто изображен на православном Кресте? Почему этот символ так дорог христианам, что они предпочитали расставание с жизнью расставанию с крестом? Нам это становится понятным через понятие о мужестве и прощении обид.

Оказывается, на Кресте было явлено величайшее терпение и прощение. На Кресте изображен распятый Человек, но это не признак слабости, а напротив – признак мужества, силы, величия духа.

Таким образом, дети приходят сначала к готовности поступить мужественно, суметь простить обидчика, а потом понимают, в чем главный символ христианства – Крест, Распятие. Он о любви Бога к человеку, но он и о величайшем мужестве, которому христиане стремятся подражать.

Однажды мне довелось услышать жалобы учительницы, что у неё не получается объяснить детям, почему христиане благоговейно относятся к изображению Креста. Из её рассказа я понял, что этот педагог на уроке пересказывала Катехизис неподготовленным детям, которые просто не понимали, о чем она им рассказывает.

К теме Креста лучше подойти с другой стороны. Если отложить в сторону сухие определения из сложных учебников и просто показать величие мужества, любви, которое открывается в Кресте Христовом для христианина, то объяснить отношение верующих к Кресту и к другим символам христианства будет гораздо проще.

Потому что выбор «простить – не простить, потерпеть – не потерпеть» проходит через жизнь каждого человека с самого раннего возраста до самого преклонного. Это и дружба в детстве, и любовь в юношеском возрасте, и отношения в семье, супружеские отношения, а дальше отношения с детьми, а там и с внуками…

Часто наша жизнь строится из того – смогли мы в какой-то момент потерпеть немощи близкого человека или нет. Исходя из этого, мы сохраняем свою семью или разрушаем её; радуемся детям или раздражаемся на них, будучи не в силах сохранить атмосферу любви и взаимопонимания в семье; приобретаем друзей или теряем… Ответ на вопрос о прощении обид, о способности потерпеть слабости близкого человека часто определяет всю жизнь человека. Хорошо, если ребенок сможет задуматься над этим ответом своевременно.

Надо отметить, что дети этого возраста (10–11 лет) уже стоят перед разрешением таких и подобных вопросов. Поэтому часто оказывается, что наши рассуждения попадают, так сказать, «в точку». И дети стремятся прилагать наши рассуждения к жизни, проверяют их на практике.

После урока «о прощении обид» ко мне подошла девочка с вопросом. Несколько девочек в классе её не приняли, бойкотировали. А спустя год, видя, что она сильная, к ней потянулись. И вот она спрашивает: а стоит ли с ними мириться, идти навстречу или лучше игнорировать их запоздалую дружбу, выстраивая свой круг общения?

Я не давал ей рецептов, мы просто рассуждали с ней вместе, как можно было бы поступить, выбор оставался за ней. Искусством прощать надо овладеть, поэтому мы не раз возвращались на наших уроках к теме прощения обид.

Спустя несколько месяцев я вдруг на уроке заметил ее лучезарные улыбки, обращенные к ее недавним недоброжелателям. Это и был ее ответ на посыл «простить – не простить», «дружить – не дружить». Это был плод нашего общения на уроках Основ православной культуры, на которых мы не обсуждали религиозные догматы, а обсуждали вопросы жизни, ну, и вопросы смерти: отношения будут жить или закончатся разрушением, смертью? Восторжествует обидчивость, злопамятность или восторжествуют другие качества – доброжелательность, милосердие, великодушие, мужество?

Предмет ОПК – вот об этих вопросах, о мотивации к осознанному нравственному поведению, а не религиозная пропаганда. Но здесь многие сталкиваются с соблазном пойти по пути наименьшего сопротивления: ведь, говорить на нравственные темы трудно, гораздо проще механически пересказывать учебник догматики или истории Церкви.

Какие еще задачи этого комплексного курса, изложенные в «Методических материалах»? «Развитие способности обучающихся к общению в полиэтнической, разномировоззренческой и многоконфессиональной среде на основе взаимного уважения и диалога». Т.е. целью ставится еще и уважение. Верующий человек одной религии, общаясь с человеком иного мировоззрения, для которого существуют религиозные ценности, с человеком, находящимся в поисках смысла жизни, не может не уважать его.

На уроке мы рассуждаем не об истинности или ложности тех или иных религий, а о том, как поступать в жизни, о том, почему так, а не иначе поступают верующие. А приемлемо ли это для него, каждый решает сам.

Чтобы уважать убеждения верующего человека, надо знать, что для него ценно. В рамках нашего предмета мы говорим о том, что ценно для православного христианина.

За что уважать Крест? Оказывается, это символ веры, упования на Бога, символ мужества и любви, символ подражания Христу – это святыня для верующих. Отношение верующих к святыням благоговейное, а значит, пренебрежительные действия и неуважительные высказывания оскорбляют их чувства.

Когда мы изучаем христианские праздники, например, праздник Пасхи, сопровождающийся теми или иными традиционными действиями, мы не учим детей, как они, дети, должны праздновать Пасху, мы обсуждаем то, как православные празднуют Пасху и как себя вести так, чтобы не оскорбить их в этот праздник.

Когда мы разбираем устройство храма, то говорим о том, что есть места в храме – амвон, солея, – предназначенные для богослужебных действий, это часть алтаря, и входить на них могут люди, специально обученные правильному публичному выражению благоговения Богу соответствующими богослужебными действиями. Человек, не знающий, как себя вести в этих местах, своими действиями символически не прославляет Бога и, соответственно, оскорбляет чувства верующих.

Говоря о религиозных ценностях православного христианина, мы у ребенка развиваем умение уважать религиозные убеждения верующего человека и других религий.

Ведь, всякая религия не сложна в плане символов и механизмов выражения благоговения, они просты. Главное дать понять ребенку, что верующего, любого искренне верующего, стоит уважать и что отношение человека к вере имеет символические, богослужебные формы выражения. Что, попадая в контекст иной веры, необходимо обратить внимание, как значимые религиозные действия совершаются в этой среде, чтобы не оскорбить чувства верующего, не оскорбить достоинства человека этого круга и, соответственно, не поставить себя в сложное положение.

Итак, в преподавании Основ православной культуры выделяются две основные составляющие – заложить основания для осознанного нравственного поведения и развитие умения уважительно относится к верующему человеку, к человеку другой культуры.

Фото: orthedu.ru

– Кто же будет профессионально освещать культурные религиозные традиции? Где готовят специалистов? Какая перспектива развития фактически новой специальности (преподаватель религиозной культуры)? Должны ли педагоги такого специфического предмета обязательно быть носителями той религии, которую они преподают? Вообще, что это должен быть за человек?

Склярова Т.В. (доктор педагогических наук, декан педагогического факультета, зав. кафедрой социальной педагогики Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета):

Мне нравится процедура «двойного мандата», который работает в некоторых западных странах. Там преподают религию учителя, имеющие соответствующую квалификацию и получившие подтверждение от соответствующей религиозной организации в том, что они уполномочены преподавать именно эту религию.

Но эта ситуация с преподаванием религии в государственных школах. А так как в России преподается не религия, а религиозная культура, то и процедуру сертификации учителей нужно продумать в соответствии с этим. Однако, выпускать к детям учителя, который рассказывает им ненаучные байки про свои представления о той или иной религиозной культуре… опасно.

Полагаю, что решение проблемы подготовки педагогов к преподаванию новых модулей, а по сути – шести новых предметов, должно осуществляться в формате пересечения социально-ориентированной методологии преподавания с аутентичной религиозной традиции методологией преподавания её культуры.

В русле такого подхода эффективная профессиональная подготовка педагога будет учитывать его собственный мировоззренческий выбор, предоставляя возможность изучения и преподавания одной из четырех религиозных культур. Имеющаяся в настоящее время практика повышения квалификации учителей по всем шести модулям не дает должной профессиональной подготовки к преподаванию школьного курса даже в рамках 34 часов.

Решение проблемы расширения имеющейся практики преподавания также будет связано с тем, каким образом будет развиваться система подготовки педагогов. Наш опрос экспертов религиозного образования о возможности преподавания ими более чем одной религиозной культуры в школе подтвердил отрицательный характер отношения к предлагаемой ныне практике подготовки учителей к преподаванию всех шести модулей.

В качестве приемлемого представителями педагогического образования и религиозных объединений варианта предлагается такая модель профессиональной подготовки педагога – учитель мировых религиозных культур, светской этики и одной религиозной культуры по выбору.

Многолетний опыт профессиональной подготовки педагогов в конфессиональном вузе позволяет нам предложить к реализации поливариантную модель подготовки учителя к преподаванию курса ОРКСЭ.

Вариативная (профильная) часть образовательной программы бакалавриата педагогического образования может включать в себя обязательные для изучения студентами модули «Теоретические основы и технологии преподавания этики в школе», «Теоретические основы и технологии преподавания мировых религиозных культур в школе «Теоретические основы и технологии организации добровольческой деятельности школьников», а также модуль по выбору студента «Теоретические основы и методика преподавания религиозной культуры» (либо буддистской, либо иудейской, либо мусульманской, либо православной).

Построенная таким образом программа профессиональной подготовки бакалавров педагогики позволит реализовать запрос современного образования на педагога, способного и готового к осуществлению духовно-нравственного развития и воспитания личности гражданина России.

Дымина Е.В. (методист МИУ, историк, культуролог, преподаватель ОПК в школе-гимназии 1514):

Здесь, именно в этом предмете, личность учителя выходит на первый план. Она в этом предмете основная, как и в начальной школе вообще. Ведь, можно очень легко этот предмет формализовать, свести просто к знаниям, перевести преподавание в категорию религиозной проповеди. Но ни то, ни другое абсолютно не допустимо.

Есть образовательный стандарт, он уже принят, в том числе стандарт по ОРКСЭ, в котором четко прописывается, что должен делать учитель, какие задачи перед ним стоят, и учитель, как представитель социального института, должен этому стандарту следовать.

Вообще, не всякий педагог готов к этому разговору. Учителя по-разному попадают в этот предмет. Это может быть инициатива учителей, инициатива администрации школы, но самое важное здесь мера ответственности и понимание задачи. Потому что, когда мы о нравственности говорим, это всегда вопрос, касающийся многих вещей – семья, школа. Должен быть такой человек, которому бы все эти социальные институты, как минимум, доверяли.

Учитель здесь – не теолог и догматик, который о религии вещает, у него другая задача. Он вместе с детьми растет, он вместе с ними пытается истину открыть заново. Это невероятно творческий, очень интересный процесс.

Как историк я понимаю социальную задачу, которая стоит перед обществом, осознаю, что, да, этот предмет крайне важен, а как культуролог, я понимаю, что культура это всегда развитие.

Культура – от латинского «возделывать». Если ты не возделываешь поле своей души, оно неизбежно зарастает сорняками. Нужны гранулки роста. Мы не можем сказать, что воспитание не наша задача, что мы, мол, только учим знаниям.

Мы понимаем, что есть мера социальной ответственности школы, она – в том, чтобы воспитывать нравственную личность, прежде всего. И в науке это крайне важно. Сегодня и наука признала, что она не может быть внеценностной, потому что от ее результатов зависит жизнедеятельность многих людей.

Что касается учебников, то мы работаем с разными учебниками. Но учебник всегда дополнителен в работе. Он не может заменить учителя, тем более в вопросах нравственного характера. Учебник может быть дополнением к размышлению, информативной составляющей.

Вот в провинции потрясающий опыт преподавания этого предмета. Люди настолько творчески работают, сами разрабатывают методички. Не имея возможности вывести детей в музей, как это можно сделать в столице, они восполняют это по-разному, но всегда с такой любовью, с таким желанием. Учитель, ведь, при выборе профессии уже социально ориентирован.

Учителя всегда чувствовали нехватку в этом разговоре, которая компенсировалась классными часами и дополнительным общением. А здесь появилась возможность на уроке говорить об этом.

Вопрос о принадлежности учителя той вере, которую он преподает, на мой взгляд, неоднозначный. Все зависит от человека. Это может как помогать, так и мешать в равной мере.

Как это может помогать? Я хорошо знаю традиции, я хорошо знаю культуру, я это переживаю, я могу этим переживанием поделиться с другими. В этом ценность носителя веры. А вот чем это может помешать. Если я полностью погружен в свой религиозный опыт и не вижу другого опыта как опыта поиска нравственных путей, противопоставляю свой опыт другому опыту, то могу дать некорректные формулировки.

Надо уметь в другом опыте видеть ценное, значимое. Мы, когда говорим на наших уроках о понимании добра и зла, то обращаем внимание, например, на Аврамическую традицию. Это, во-первых, более серьезный, во-вторых, более полноценный разговор. Рождается уважение к другой традиции, в которой был свой путь, свой опыт, который невероятно важен.

Если мы говорим о ценностях материнства, ценностях семьи, то мы неизбежно говорим о том, какая заслуга Ислама в воспитании отцовства, т.е. ответственности мальчика перед своей семьей, перед своим родом, мы показываем это на каких-то примерах, хадисах (изречениях порока Мухаммеда – прим. автора), например, исламских. Тогда ценность своей культуры тоже вырастает, потому что я вижу, что все ищут, все стремятся к поиску истины, а я это делаю в рамках своей религии. Это же красиво!

Источник: http://www.pravmir.ru/est-li-polza-ot-religii-v-shkole-otvetyi-ekspertov-i-roditeley/#ixzz32qjkxAiy

Назад к списку