Игумен Нектарий (Морозов): Святых отцов нужно читать делами

Как не навредить себе чтением духовной литературы?

Каких святых отцов и когда уместно читать? Как часто и в каком объеме? Можно ли навредить себе чтением духовной литературы? А главное – зачем нам читать святых отцов? На эти и другие вопросы отвечает игумен Нектарий (Морозов)

Инна Стромилова: Здравствуйте, отец Нектарий. Объясните, пожалуйста, для чего верующему человеку нужно читать православную литературу и какое место в деле спасения это занимает?

Игумен Нектарий (Морозов): Дело в том, что любой человек, который хочет разумно проходить свой жизненный путь, нуждается в том, чтобы обогащаться опытом тех людей, которые прошли этим путем прежде него. И не является исключением в этом плане жизнь человека верующего – жизнь христианина. Путь спасения – это путь тернистый, путь очень трудный, на котором человека подстерегает множество искушений, множество возможностей совершить ошибку, – и не случайно святые отцы называли саму эту науку спасения «искусством из искусств». И было бы, наверное, чудно, если бы человек, который пытается этим «искусством из искусств» овладеть, не задавался бы вопросом, каким образом достигали спасения все те, кто не только получил спасение, но и достиг святости.

Особенность нашего времени заключается в том, что нам именно по преимуществу остаются книги. Если мы посмотрим в тот же Древний патерик, то увидим, как кто-то из братии, нуждавшейся в наставлении, а порой и кто-то из мирян могли с легкостью получить эти советы и наставления со стороны тех, чья жизнь совершенно явственно была жизнью праведной – жизнью чистой и жизнью святой. Святитель Игнатий (Брянчанинов) в «Отечнике» обращает внимание на то, что единовременно в Нитрийской пустыне находилось до пятисот братий, совершавших знамения и чудеса.

Можно себе представить этот период расцвета монашества в Египте… В последующие столетия, когда жизнь христианская и жизнь монашеская не была уже столь яркой, столь насыщенной, столь полной, как в этот период своего расцвета, духоносные наставники в этой жизни тем не менее тоже присутствовали. Свидетельства об этом мы можем найти и в творениях многих святых отцов, и в житиях святых, и во всей истории Церкви.

Конечно, во все времена звучали вот эти слова из псалма – оскуде преподобный (Пс. 11, 1.), – но все-таки мы имеем возможность сравнивать различные исторические периоды жизни Церкви и приходить к определенному выводу. К выводу о том, что, может быть, и раньше оскудение святости кем-то ощущалось, но в наше время оно достигло все-таки какого-то максимального развития. Мы живем сегодня в стране, которая только-только пробуждается после долговременной, многодесятилетней поры, когда жизнь церковная убивалась, когда монастыри были закрыты. И естественно, передача живого опыта от человека к человеку были не то что крайне затруднены, а практически отсутствовали. Почему и монашество в России возрождается практически с нуля, и монастыри возникают на пустом месте, а не как прежде, когда приходило некое братство во главе с игуменом на какое-то место, начинало там подвизаться, и потом уже складывалась обитель. У нас сегодня получается иначе: есть стены, туда кто-то заселяется, и что из этого получится, только Господь весть. И не всегда из этого получается, конечно, то, чего бы хотелось.

Поэтому в наше время, наверное, как ни в какое другое – огромное значение имеет знакомство с тем опытом, с той подвижнической традицией, которую можно найти в творениях святых отцов. Если посмотреть на XIX столетие, можно увидеть целый ряд авторов, которых мы читаем и почитаем сегодня как святых. Это святитель Игнатий (Брянчанинов), преподобный Паисий (Величковский), значительная часть Оптинских старцев.

Эти авторы постоянно в своих письмах, в своих книгах говорили о том, что чтение святоотеческой литературы является для каждого желающего спастись непременным условием спасения. Особенно на это обращал внимание святитель Игнатий (Брянчанинов), а что касается преподобного Паисия (Величковского), то он в основу наставления монашествующим, которые находились под его руководством, под его окормлением, полагал именно совместное чтение святоотеческих книг.

В его монастырях ежевечерне читались святые отцы, и он, будучи игуменом, разъяснял все, нуждающееся в разъяснении, своей братии, – причем делал это иногда на одном языке, иногда на другом, потому что братия у него была разноязычной.

Если же говорить об Оптинских старцах, то сама традиция книгопечатания, предполагающего издание святых отцов и переводческую деятельность, тоже в новейшей церковной истории определенным образом связана именно с Оптиной пустынью,— потому что и Оптинские старцы, и люди, близкие к Оптиной пустыни, достаточно много в этом отношении потрудились.

Если христианин не имеет возможности прийти и получить ответ на беспокоящие его вопросы — на те вопросы, которые естественным образом появляются в ходе его духовной жизни – у опытного подвижника, у старца (а такая возможность редко-редко у кого-то есть), на эти же самые вопросы отвечает книга. Отвечают те люди, которые опытным образом – путем и падений, и ошибок, и каких-то находок, которые на духовном пути ими обретались – получили возможность нам в своих творениях на эти вопросы отвечать. И каждый из нас, наверное, с этим сталкивался: читаем мы такую книгу и вдруг чувствуем, что в «Лествице» или у преподобного аввы Дорофея, или у преподобного Ефрема Сирина, или у преподобного Исаака Сирина находится какое-то слово, которое сказано собственно нам, в котором именно мы сейчас испытываем крайнюю нужду.

– Скажите, с каких книг лучше всего начинать знакомство с этим душеполезным наследием?

– Здесь, наверное, как и везде, нужно идти от более простого к более сложному. Более простыми для нас являются те авторы, которые ближе к нам по времени. Я бы вообще, наверное, советовал начинать не со святоотеческих творений, а с писаний подвижников благочестия, которые жили практически в наше время, чуть раньше. Это могут быть письма игумена Никона (Воробьева), письма схиигумена Иоанна (Алексеева) – и в тех, и в других постоянно присутствуют отсылки к тем или иным святоотеческим творениям; и те, и другие письма тем же святоотеческим духом буквально проникнуты.

Затем я бы советовал переходить к святителю Игнатию (Брянчанинову) или к святителю Феофану Затворнику. Кому-то бывает легче читать святителя Игнатия, кому-то – святителя Феофана; это зависит от склада, потому что святитель Игнатий более тяготеет к литературному языку, а святитель Феофан пишет вроде бы более просто, но зато порой пишет о более сложных вещах, как это ни странно. Но познакомиться обязательно надо с ними обоими. Помимо этого, я советовал бы на этом этапе познакомиться с такой книгой, как «Моя жизнь во Христе» святого праведного Иоанна Кронштадтского. И обязательно прочитать «Невидимую брань» преподобного Никодима Святогорца, в которой неким конспективным образом изложено все, что нужно знать о ведении этой самой невидимой брани и о том, как жить духовной жизнью.

А после этого было бы уже логично переходить к более древним святым отцам – но в первую очередь браться за книги о жизни деятельной. Не опыты чьих-то созерцаний изучать, а узнавать, как в себе распознавать страсти и как с ними бороться. И здесь, конечно, первое место занимают такие книги, как «Душеполезные поучения» преподобного аввы Дорофея и «Лествица» преподобного Иоанна Лествичника.

Но, помимо этого, есть еще целый ряд книг, с которыми обязательно нужно познакомиться и которые редко бывают прочитаны современными христианами. Это преподобный Исаак Сирин, это преподобный Ефрем Сирин со всем корпусом его творений, это преподобный Иоанн Кассиан Римлянин, это священномученик Петр Дамаскин и это, безусловно, ответы на вопросы учеников о духовной жизни преподобных Варсонофия Великого и Иоанна Пророка.

Я думаю, что это некий минимум святоотеческих творений, с которыми обязательно должен познакомиться каждый человек, ревнующий о своем спасении.

О каждой из книг, о каждом из этих авторов можно рассказывать отдельно, но суть заключается в том, что все они, вроде бы, говорят об одном и том же. Они – при всей разности в форме передачи того, что хотят сказать, при всех психологических различиях, которые между ними были, потому что это были разные люди и ни в ком из них не упразднялись их личные качества – тем не менее, говорят в одном, едином духе; и каждому из нас кто-то окажется ближе в тот или иной момент нашей жизни, кто-то подскажет именно то слово, в котором мы испытываем потребность.

На самом деле, как говорил когда-то преподобный Лев Оптинский, святых отцов обязательно нужно читать делами. Если человек читает святоотеческую книгу, но не пытается это применить в своей жизни – не останавливается, не рассматривает самого себя, как бы перед зеркалом находясь перед этой книгой, – это обязательно забудется. Приходят люди и говорят: «Вот я и это читал, и это читал, и это читал – и ничего не помню».

И мне всегда вспоминается пример из жизни Оптиной пустыни. К одному из Оптинских старцев пришел кто-то из вновь поступившей братии и спросил: «Что вы, батюшка, благословите почитать?». Он сказал: «Прочитай преподобного авву Дорофея». Тот прочел, пришел и говорит: «А что дальше?». – «А дальше прочитай еще раз». Он послушно прочитал еще раз, опять пришел и получил совет прочитать третий раз. Это напоминает опять-таки историю из жизни преподобного Павла Препростого, который услышал первые слова Псалтири – «Блажен муж иже не иде на совет нечестивых» (Пс. 1:1) – и ушел. А тогда было принято заучивать наизусть целые псалмы и даже, может быть, целую Псалтирь, у кого получалось. И вот тот, кто его учил, спрашивает: «Куда ты ушел? Ты так и не продвинулся на этом пути». Он говорит: «Я действительно на этом пути не продвинулся, я пока услышал только первую фразу и решил, что пока не стану тем, кто не идет на путь нечестивых, мне не имеет смысла учить дальше».

Примерно такой же принцип должен прилагаться и к чтению святоотеческих книг. Ведь это не просто материал, с которым нужно познакомиться, – нужно обязательно все, прочитывая, прилагать к себе. Открыли мы книгу, начали читать о действии какой-то страсти – обязательно нужно остановиться и подумать: как конкретно эта страсть действует во мне? Читаем мы о борьбе с этой страстью – и опять останавливаемся и задаемся вопросом: а борюсь ли с этой страстью так я? Или я борюсь как-то иначе? Или я вообще не борюсь? То есть чтение святых отцов должно быть для нас не только радостным и сладостным, но и обязательно должно быть мучительным. Если этого момента мучительности нет, то на самом деле оно бесплодно.

Преподобный Марк Подвижник – еще один автор, с которым тоже обязательно нужно познакомиться, особенно с его главами «О законе духовном» – уподоблял знание, не подкрепленное деланием, острому жезлу, на который человек хочет опереться в какой-то момент, а этот жезл протыкает его руку. Вот так опасно знание, которое, как человеку кажется, он имеет и которое не подкреплено опытным исполнением знаемого.

И еще один автор, которого нужно назвать, – преподобный Макарий Египетский. Я не сказал о нем сразу, потому что говорил о святых отцах, писавших о деятельной жизни, а у преподобного Макария Египетского все-таки в значительной степени сочетаются главы о деятельной жизни и главы о жизни созерцательной и о тех благодатных опытах, которые Господь ему подавал. Но с ним познакомиться тоже необходимо, потому что мы имеем представление – зачастую, может быть, смутное, но тем не менее имеем – о тех законах, которыми управляется этот мир, о тех законах, которые существуют в стране, в которой мы живем, – но есть еще, помимо этого, законы духовной жизни, и они для нас чаще всего бывают совершенно неведомыми.

Мы вроде бы что-то начинаем понимать, но от ясного понимания бываем очень далеки. Взять, к примеру, такой грех, как осуждение. Мы все достаточно часто осуждаем. И не замечаем, что впадаем в те самые грехи, за которые кого-то осуждаем, – а об этом согласно говорят все святые отцы. Есть закон духовный: как только ты кого-то за что-то осудил, ты лишился благодати – и, скорее всего, Господь даст тебе впасть в тот же самый грех, за который ты кого-то судишь. Но это лишь одно частное проявление того, как действуют духовные законы, а на самом деле их действие гораздо более обширно. И познакомиться с ним иначе, нежели читая книги святых отцов, просто невозможно.

Почему еще это чтение необходимо? Мы очень подвержены влиянию окружающей нас среды. И, безусловно, эта среда постоянно нас приземляет, погружает в какие-то житейские попечения, в совершенно плотское отношение ко всему, что у нас в жизни происходит. Это естественно, потому что с кем поведешься, от того и наберешься – а круг нашего общения это такие же люди, как и мы. Такие же грешные, такие же немощные, такие же плотские… И нам очень трудно в них для себя найти примеры, которые могли бы нас руководствовать в восхождении горе, – точно так же, как и им трудно в нас такие примеры для себя обрести. А между тем, мы в этих примерах нуждаемся: мы нуждаемся в общении с теми, перед кем нам, может быть, было бы стыдно, в общении с теми, кто бы мог нас поддержать, взгреть в нас дух ревности ко благочестию.

И вот для нас такими собеседниками, такими людьми, с которыми мы можем общаться, становятся святые отцы. На самом деле, когда мы принимаемся читать книгу того или другого отца, то обязательно с ним вступаем в некое общение. Хорошо, конечно, когда мы еще молимся этому святому автору; но даже если не молимся – все равно, мы взяли в руки его книгу, и он уже за это нас не забудет, он обязательно помянет нас в своих молитвах перед Богом.

Чтение книги, помимо всего прочего, создает определенный духовный настрой, который для нас крайне важен. Почему преподобный Амвросий Оптинский советовал обязательно какое-то время с утра уделять чтению святых отцов? Он говорил: хоть пять, хоть десять минут, если у тебя другого времени нет, но почитай. А потом в течение всего дня, как говорил он, нужно, как корова жвачку, пережевывать это прочитанное, то есть постоянно вспоминать, обращать в своем сердце и в своем уме.

И действительно, это создает определенную атмосферу, в которой человек живет. Преподобный Варсонофий Великий говорил, что если в жернова бросить какую-то ерунду, то получится ерунда, а если туда положить чистое зерно, то получится мука, из которой можно испечь хлеб. Он говорил, что если ты с утра проснулся и можешь дать себе чистое зерно – дай себе его.

«Чистым зерном» в данном случае может быть и молитва, и чтение. Вот почему хорошо с утра хотя бы что-то прочитать. На ночь чтение тоже может быть плодотворным, как и в течение дня, но тот, кто именно утром пять минут потратит, уже совершенно с другим душевным состоянием войдет в наступивший день.

– Отец Нектарий, что делать, если человек читает труды какого-то автора и понимает, что он не может это выполнить и для него это очень сложно понести? О чем это свидетельствует? Может быть, ему просто рано еще его читать или это что-то говорит о состоянии его духовном?

– С одной стороны, чтение должно быть сообразно с нашей жизнью. Как я уже сказал, вряд ли, например, стоит начинать знакомство со святоотеческими творениями с гимнов о Божественной любви преподобного Симеона Нового Богослова. Потому что можно поразиться красотой того, о чем говорит святой, но это будет крайне далеко от нашей жизни. И либо спустя какое-то время мы впадем в уныние, потому что поймем, как далеко отстоим от того, о чем говорит этот подвижник, – либо наоборот, начнем что-то фантазировать и придумывать, что будет еще хуже. С другой стороны, когда мы читаем о жизни деятельной, то да – мы можем столкнуться с тем, что не можем исполнить того, о чем говорит данный автор. А собственно говоря, о чем говорит не данный автор, а о чем говорит Евангелие, потому что все эти авторы, о которых мы беседуем, не учат нас чему-то иному – они учат нас тому, как научить себя исполнять заповеданное Господом в Евангелии.

Когда мы понимаем, что у нас на это нет сил, когда мы понимаем, что у нас ничего не получается, это не повод бросать чтение.

Некий брат спрашивал у старца: «Вот, отче, я читаю, но ничего не выполняю и у меня ничего не получается. Может быть, мне бросить читать?». А старец ему сказал: «Нет, видишь ли, если ты будешь продолжать читать и будешь понимать, что делать должно, и будешь чувствовать, что у тебя это не получается, ты будешь по крайней мере смиряться и самого себя осуждать и укорять. А если ты не будешь этого читать, то память о том, что это нужно в принципе делать, тебя покинет – и ты и делать не будешь, и смиряться не будешь». Поэтому от чтения польза все равно есть.

Другой старец уподоблял чтение святоотеческих книг и Священного Писания промыванию сосуда проточной водой. Он говорил: «Налей в этот грязный стакан воду. Вылей и налей еще раз, и еще раз. Ты видишь, что стакан становится чище?».

Вот точно так же душа человека становится все-таки чище по мере чтения книг святых отцов. Конечно, в том случае, если человек опять-таки читает их со смирением и не пытается за счет этого обогатиться каким-то недолжным образом. Всем нам, наверное, знакомы в жизни церковной люди, которые, может быть, и палец о палец не ударили для того, чтобы что-то исполнить из того, что они прочли, но готовы при случае буквально сыпать налево и направо цитатами, и более того, готовы, опираясь на эти цитаты, судить тех, кто их окружает. Это совершенно «незаконный» способ чтения святых отцов. Если человек читает святых отцов для этого, лучше ему, конечно, их не читать.

– Отец Нектарий, некоторые люди, когда только приходят к вере, бросаются читать все, что только ни попадает им под руку. Может ли такое чтение нанести вред?

– Дело в том, что любое подвижническое делание – а чтение это тоже подвижническое делание – должно носить упорядоченный характер. Если человек начинает беспорядочно молиться, если человек начинает беспорядочно питаться, даже если человек начинает беспорядочно ходить в храм, то спустя какое-то время это приводит к какому-то перекосу. Человек должен для себя определить, сколько он может молиться, сколько он может присутствовать в храме, сколько ему необходимо есть – и точно так же сколько и чего ему необходимо читать. Потому что чтение – это та духовная пища, которая тоже может вызвать состояние отравления.

Переизбыток чего бы то ни было, пусть даже самого хорошего, человека может привести к надрыву. Поэтому обязательно нужно советоваться с тем священником, у которого человек исповедуется – особенно если этот священник сам человек «книжный» и книги любящий – или же по крайней мере придерживаться для себя такого принципа: взять одну святоотеческую книгу о деятельной жизни и читать ее.

Поскольку чтение святых отцов – это все-таки пища твердая, и эта пища не всегда легко усваивается, то, наверное, читать часами святых отцов все-таки не стоит — это может быть полчаса в день, это может быть час, но вряд ли больше.

Если же у человека есть время для чтения – если он такой счастливый человек, – то он может одновременно со святоотеческой книгой читать какую-то книгу, скажем, по истории Церкви или по богословию и параллельно какую-то книгу жизнеописательного, житийного характера.

Почему – да потому что ум человека, душа человека тоже нуждаются порой в отдыхе. И когда человек чувствует, что все, эта твердая пища уже им не усваивается – он переходит к тому, что обогащается знаниями, читая то, что ему необходимо знать об учении Церкви, о ее истории, о толкованиях Священного Писания. Или же он просто берет то чтение, которое не требует от него каких-то усилий, но утешает его душу. Это чтение жизнеописаний подвижников благочестия. Опытным путем я пришел к тому, что такие три книги вполне могут сосуществовать. Когда же это четыре, пять, шесть, семь книг, когда человек хватается за все одновременно, конечно, это неправильно.

Помимо этого можно найти – например, в советах Оптинских старцев – рекомендации прочитать конкретную главу из того или иного святого отца по какому-то определенному поводу. Скажем, часто бывает, что люди приходят на исповедь и говорят о том, что их смущают хульные помыслы. Посоветуешь человеку прочитать главу преподобного Иоанна Лествичника о неизъяснимых хульных помыслах, и у человека все становится на свои места. Он понимает, что это помыслы не его, он понимает, что он не может одновременно молиться и хулить – значит, хулит враг, и единственный способ от этого избавиться – просто не обращать внимания. Потому что враг очень горд, и когда на него внимания не обращают, он уходит; а если человек пугается, если человек смущается, он обязательно будет в эту точку без конца бить и человека этими помыслами буквально забрасывать и мучить.

Но помимо этого точечного, скажем так, чтения, все-таки необходимо читать книги от начала до конца, знакомиться с авторами. И некоторые книги, безусловно, в течение всей жизни нужно перечитывать. И авву Дорофея, и «Лествицу», и преподобных Варсонофия Великого и Иоанна Пророка, потому что ответы на вопросы, которые они дают своим ученикам, по своей мудрости, по своей действенности совершенно удивительны.

Как говорит преподобный Варсонофий Великий, «ни одного слова, сказанного здесь, я не говорил от себя, но все это слова Духа Святого». Эти слова кажутся самонадеянными, кажется даже, что они какие-то гордые, – но у человека, который будет читать эту книгу, очень скоро появится понимание того, почему этим словам подвижника он должен обязательно поверить.

Нужно перечитывать и такую непростую книгу, как «Творения преподобного аввы Исаака Сирина». Почему она непростая – потому что он сам большую часть жизни провел в безмолвии, в уединении, и книга его написана во многом для людей, ведущих такой же образ жизни. Это с одной стороны. Но с другой стороны, там содержится масса ценнейших советов для любого человека, ревнующего о жизни христианской. Практически для любого – хотя сам он совершенно в других условиях спасался, как я уже сказал. На Афоне прежде – не знаю, как сейчас – многие монашествующие клали его книгу под голову, когда ложились спать, потому что не хотели с нею расставаться. Но я думаю, что это может быть желанием не только монашествующего. Бывает так, что читаешь какой-то святоотеческий труд, прочитываешь страницу, вторую, третью – и потом что-то поражает твой ум, твое сердце; так вот когда читаешь преподобного Исаака Сирина, это буквально каждая строчка.

То есть нет другой, наверное, книги, в которой настолько было бы сконцентрировано опытное знание духовной жизни. Когда-то Варсонофий Оптинский говорил о том, что авва Исаак Сирин над прочими святыми отцами, как орел, парящий над прочими птицами. Это, конечно, поэтическое сравнение, но тот, кто будет читать преподобного Исаака Сирина, поймет, в чем сущность этого сравнения и почему оно пришло на ум преподобному Варсонофию Оптинскому.

– У меня такой вопрос: как можно планировать свой личный список литературы, по какому принципу? Вы уже сказали о том, что нужно от более современных для нас авторов идти к более ранним христианским авторам. Есть ли еще какие-то принципы?

– Я думаю, что нет. Для начала нужно просто взяться за последовательное знакомство со всем корпусом святоотеческих творений, писавшихся о деятельной подвижнической жизни. Безусловно, со временем он расширится и до пяти томов «Добротолюбия»; безусловно, в этот список войдут и такие авторы – которые еще не прославлены в лике святых, но тем не менее во многом сопоставимы с ними и современны нам – как старец Паисий Афонский, старец Иосиф Исихаст, архимандрит Эмилиан (настоятель монастыря Симонопетра, который сейчас находится на покое ввиду болезни).

Таких авторов может становиться все больше и больше, и нужно в этот труд знакомства с ними войти, – и постепенно, с течением времени, когда человек уже в этом мире будет не чужим, а своим, он сам будет понимать, в какой момент какую книгу ему взять и какое лекарство ему необходимо. Могу привести такой пример: я очень люблю книги митрополита Вениамина (Федченкова), и практически все, что он писал, было мной в свое время прочитано – и вот бывают моменты, когда я чувствую либо какую-то тяжесть, либо тоску, либо уныние. И я в этот момент понимаю, что мне нужно взять в руки книгу владыки Вениамина, потому что это будет то же самое, что прийти к человеку, которого ты любишь и который может согреть тебя своим теплом. И это практически каждый раз происходит. Вот то же самое происходит и с чтением святых авторов, тем более.

– Скажите, а чтение Великого поста – оно какое-то особенное? Есть ли какие-то рекомендации?

– Традиционно в течение Великого поста прочитывались «Лествица» преподобного Иоанна Лествичника и творения преподобного Ефрема Сирина. Почему преподобного Ефрема Сирина – потому что его, скажем так, авторский стиль, очень своеобразен. С одной стороны, преподобный Ефрем — это проповедник непрестанного покаяния, а с другой стороны, это удивительный молитвенник. И если человек садится читать его восьмитомник (в восьми томах у нас традиционно издавались его творения), то он удивляется тому, как в них наставления аскетические или же увещания к покаянию перемежаются вдруг молитвой, которая совершенно естественно начинает изливаться из сердца преподобного, и потом это опять переходит в аскетическое наставление и увещание к покаянию.

Как родилась такая книга, как «Псалтирь преподобного Ефрема Сирина»? Это выборка из его творений, которые по сути являются молитвами. Поэтому, наверное, и эта молитва преподобного Ефрема Сирина, как маленькая-маленькая крупица из всего богатства его творений, сопровождает нас в течение всего Великого поста,— потому что то, что писал он, обладает совершенно особым действием на сердце человека.

– А преподобный Иоанн Лествичник почему?

– Что касается преподобного Иоанна Лествичника, нет ни одного автора, который бы столь подробно и столь системно написал бы о человеческих страстях и о способах борьбы с ними, как он. У преподобного Иоанна Лествичника все выстроено действительно в очень и очень строгую систему: все главные страсти, все главные искушения и соблазны и то, как они преодолеваются, – потому что, собственно говоря, Лествица — это некий путь восхождения, который он предлагает всем тем, кто желает жить либо жизнью монашеской, либо жизнью просто внимательной христианской.

– Мне приходилось слышать, что как раз «Лествица» вызывает какой-то страх у людей и кажется непонятной и тяжело исполняемой. Почему это происходит?

– Дело в том, что традиционно люди, читающие «Лествицу», первоначально спотыкаются на рассказе о «темнице кающихся». Это место, о котором повествует преподобный, где подвизались впавшие уже в монастыре в те или иные согрешения иноки. Там действительно говорится об очень, скажем так, строгом образе покаяния – столь строгом, что, кажется, эти люди были к себе беспредельно жестоки, буквально умерщвляли себя трудами покаяния и теми епитимиями, которые они возлагали на себя сами или по благословению своих духовных отцов.

Но тот же преподобный Иоанн Лествичник говорит, что тому, кто читает об этих подвигах, не надо даже ревновать о том, чтобы им подражать, – достаточно, глядя на них, смириться и познать свою немощь. Но поскольку этот вот совет – смириться и познать свою немощь – многие люди, читая, пропускают, то они впадают в уныние, потому что когда человек примеряет на себя тот труд, тот подвиг, который несли эти иноки – падения которых, может быть, были на самом деле совершенно незначительными, просто они были по отношению к себе столь строги, – ему становится страшно. А примерить на себя нужно, на самом деле, другое: ощущение того, что спастись ты можешь только по милости Божией. Ощущение того, что ты никуда не годишься, но Господь человеколюбив и милосерд. Вот это дается трудно. Хотя именно к этому практически все книги святых отцов нас и ведут.

Святые отцы были людьми, которые знали Бога опытно: знали Его любовь, знали Его сострадание к человеческому роду и к каждому человеку в отдельности. И поэтому никто из них не говорит о Боге только лишь как о Судии Праведном – каждый из них говорит о Боге как о любящем милующем Отце. У преподобного Исаака Сирина есть такие слова – дерзновенные, которые, может быть, не сразу легко понять. Он говорит о том, чтобы мы ни в коем случае не называли Бога правосудным и праведным. Потому что, говорит он, ты согрешил, а Бог распялся за тебя, поэтому Его милосердие многократно превосходит Его праведность как Судии. То есть Господь как Судия, получается, даже порой неправеден, потому что Его любовь, Его человеколюбие побеждают в Нем то, что должно было быть основанием праведного суда, то есть суда, который нам причитается по нашим «заслугам». Господь милует. И преподобный Исаак Сирин говорит о том, что все согрешения человеческой плоти – это как горсть праха, брошенная в море, перед лицом милосердия Божия. Но это, конечно, в том случае, если человек сам болезнует о своих грехах, сам о них переживает. Тогда это именно так. Если же человек считает, что в них нет ничего страшного, тогда, конечно, они встают перед ним как некая стена, его от Бога отлучающая.

Но стоит раскаяться, стоит себя во всем осудить – и действительно, эти согрешения превращаются в такую горсть праха, которая в этой бездне милосердия Божия тонет.

Источник: http://www.pravmir.ru/igumen-nektariy-morozov-svyatyih-ottsov-nuzhno-chitat-delami/#ixzz2xjQLLqlF

Назад к списку