Христианство в киноработах Мела Гибсона

Мел Гибсон – один из крупнейших сегодняшних актеров и режиссеров, воспитанных американским Голливудом. У актера непростая духовная судьба, отражающаяся в большой и неоднородной его фильмографии, от «Безумного Макса» («Mad Max», 1979) до «Страстей Христовых» («Passions of the Christ», 2004) и «Бобра» («Beever», 2011). Для нас в творчестве Гибсона интересно именно то, что, пережив новое обращение ко Христу во взрослом возрасте, он после этого уже почти не снимает фильмов чисто приключенческих и развлекательных (вроде «Смертельного оружия»). Фильмы и роли последних 10–15 лет или непосредственно касаются христианской истории, или сосредоточены вокруг глубоких нравственных вопросов, имеющих религиозное значение. Мы остановимся на трех его работах: «Страсти Христовы» (2004), «Выкуп» («Ransom», 1996) и «Апокалипсис» («Apocalypto», 2006).

Мел Гибсон на съёмках фильма «Страсти Христовы»

Первым по значению является, конечно, фильм 2004 года «Страсти Христовы», в котором Гибсон выступает как режиссер. Собственно, название и сюжет фильма говорят сами за себя: фильм апологетический и миссионерский, представляющий собой гибсоновскую киноверсию евангельской истории распятия Христа и воскресения. Фильм был благословлен Католической церковью и хорошо принят в Православной. Но его нередко упрекают в намеренной жестокости: страдания Христа, физические истязания показаны слишком натуралистично. Мы не считаем это верным. Фильм сознательно ориентирован на современного зрителя, привыкшего и почти нечувствительного к насилию на экране. Типы истязателей Христа, сатаны, членов синедриона, Понтия Пилата, простых людей, показанных в их отношении к страданиям Спасителя, удивительно яркие и запоминающиеся. В фильме найден, может быть, лучший из всех сделанных в кино до сих пор образ Божией Матери… Очень тонко подобраны и актеры, играющие апостолов. Говоря вообще, православные могут быть благодарны католикам за этот фильм. В православной культуре не может быть создано нечто подобное. Не только потому, что существуют синодальные решения, запрещающие играть на сцене Христа, Божию Матерь и святых. Сегодняшняя жизнь православной культуры постепенно преодолевает этот запрет. Однако сами нормы духовной жизни Православия отталкивают нас от подражания Христу, направляя нас к жизни во Христе.

Тем не менее, необходимо сказать и о пределах значимости «Страстей Христовых», коренящихся в самой природе киноискусства и, вероятно, искусства вообще. У верующего христианина фильм, в котором показаны истязания Основателя нашей веры, нашего Спасителя, естественно сразу вызывает слезы. Однако страданий так много, давление на нашу душевно-чувственную способность так велико, что в определенный момент возникает коллапс: замечаешь, что показываемые в деталях истязания уже практически не воздействуют на душу, ничего не добавляют к уже имеющемуся впечатлению. В то же время вспоминаешь, что читаемые в Страстной четверг вечером 12 Евангелий страстей Христовых, вся служба, связанная с этими чтениями, гораздо глубже трогают сердце, чем видеоряд фильма М. Гибсона. В связи с этим вновь начинаешь усваивать мудрость православного понимания искусства. Заставить человека плакать нетрудно. Гораздо труднее коснуться глубины его сердца, донести до него мысль, которая проникла бы в самую сердцевину его бытия, его экзистенции. И здесь нужны другие методы, чем натуралистический показ. Здесь слово проникает глубже, чем зрительный образ. Именно поэтому православные распятия так условны, иногда даже вызывающе спокойны (например, у Дионисия): не душевную сферу хочет возбудить художник, а коснуться сердца…

На съёмках фильма «Апокалипсис». Фото: Andrew Cooper, SMPS, Icon Distribution, Inc.

Фильм «Апокалипсис» был снят очень быстро – в течение четырех-шести месяцев – в Мексике. М. Гибсон был режиссером и этого фильма. Большую часть фильма за главным героем «Апокалипсиса» – молодым мужчиной из племени, живущего в глубине джунглей Центральной Америки, – гонятся воины развитой цивилизации майя, желая его убить. На первый взгляд, где же здесь христианство? Ведь нельзя же считать, что христианская тематика оправдана в фильме тем, что в его конце герой вместе со своими преследователями выбегает на берег океана и видит высаживающихся европейских конквистадоров, сопровождаемых священниками. Однако христианская тематика укоренена в фильме через фундаментальную нравственную проблему смысла жизни и оправдания жизни. Ключом к смыслу фильма является притча, которую рассказывает жрец племени у вечернего костра.

Человек сказал однажды: «Хочу иметь такое же острое зрение, как у грифа». И гриф дал ему это зрение. Человек захотел иметь такую же силу, как у ягуара. И ягуар сказал: «Ты будешь такой же сильный, как я». «Хочу знать все тайны земли», – сказал человек. И змея сказала: «Я покажу тебе их». Все звери дали человеку от того, что имели, но человек все равно грустил. Мудрая сова сказала: «Вот теперь он знает и умеет все, и мне страшно». Олень сказал: «Он имеет все и не будет больше грустить». Но сова возразила: «Я увидела дыру внутри человека, глубокую, как голод, который ему не утолить никогда. Он будет грустить и продолжать брать и брать от мира, пока мир не скажет ему: мне больше нечего дать тебе…» Главный герой, которого зовут Лапа ягуара, задумался, слушая эту притчу, и задумался так глубоко, что его жена, Бегущая черепаха, вынуждена несколько раз повторить: «Вернись ко мне», – чтобы оторвать мужа от его мыслей. Эту дыру из притчи Лапа ягуара чувствует и внутри собственной души… Эту дыру, эту метафизическую открытость и незаконченность в нем чувствует и отец главного героя, призывая его преодолеть страхи и стать наконец настоящим мужчиной и воином. Эту метафизическую ангажированность главного героя острым животным чутьем почувствовал и один из воинов, напавших на мирное племя героя и уведших всех в рабство. Он пристально вглядывается в глаза Лапы ягуара и делает вывод: «Ты – почти (almost), имя тебе будет Почти…»

Воины, напавшие на лесное племя героя, жестоко убивают всех сопротивляющихся, сжигают деревню и уводят всех здоровых мужчин и женщин в рабство. Вместе с пленными мы постепенно приближаемся к столице империи майя, где стоят большие каменные дома, работает много рабов и где находится главный храм бога-солнца Кукулькана. В стране давно не было дождей, верховный бог Кукулькан разгневался на страну, и ему необходимы регулярные человеческие жертвы. Молодых мужчин из захваченного племени ведут на пирамиду, на вершине которой происходит обряд жертвоприношения. Гибсон со свойственным ему натурализмом показывает этот обряд: с рассечением груди жертвы, вырыванием еще трепещущего сердца и отсечением головы, которая сбрасывается вниз на потеху толпе. Главный герой с ужасом ждет, когда подойдет его очередь. Но происходит солнечное затмение, и новое появление солнца истолковывается жрецами как милость верховного бога. Жертвы пока больше не нужны, и всех узников приказано просто убить. Благодаря своей ловкости и силе Лапа ягуара, хотя и раненый, вырывается из рук палачей и бежит в лес – в свой родной лес. За ним устремляется погоня. Но в лесу главный герой в своей родной стихии. «Это мой лес, – вызывающе кричит он преследующим, – в нем охотился мой отец и будут охотиться мои дети! Я не боюсь вас!» Благодаря своей молодости, знанию джунглей и навыкам охотника Лапа ягуара постепенно уничтожает почти всех преследователей. И спасает свою жену с ребенком (которая тем временем родила еще и второго).

В чем же смысл фильма? И каковы его христианские интенции? По нашему мнению, две мысли одухотворяют фильм. Первая – это поиск человеком истинного Бога, истинной религии, Истины с большой буквы. Главный герой вырос в племени, у которого есть своя традиционная религия, свои языческие божества. Однако проблемы, перед которыми ставит его жизнь, оказываются несоизмеримыми с духовным, так сказать, «весом» этой племенной религии. Лапа ягуара оказывается свидетелем такого насилия, такой жестокости (захват деревни, «пир победителей», брошенные дети, человеческие жертвоприношения и т.д.), что оправдать существование этого зла с точки зрения традиционных представлений оказывается невозможным. Но и бог империи майя, стоящей на более высокой цивилизационной ступени развития, верховный Кукулькан, не может оправдать смысл всего происходящего. Изуверский культ этого бога, которому приносят в жертву товарищей главного героя и жертвой которого чуть не становится он сам, не дает нравственного оправдания существующему, не дает теодицеи, а только лишь устрашает. Однако одной силы, одного божественного могущества для Лапы ягуара уже мало. Свидетельство силы не может уже утолить его жажду смысла и истины, не может заполнить той бездонной «дыры», которая открылась ему в его духовном опыте. Утолить эту жажду может только христианство, откровение истинного Бога, Творца и Спасителя мира. Фильм показывает, как язычество внутри самого себя рождает и питает жажду истинного Бога, Которого ищет человеческая душа, «по природе своей христианка». Человеку в этом мире мало просто быть, просто воплотиться в воина, мужа, жену. Все воплотились: злодей, видящий себя доблестным и хитрым воином; цивилизация с ее разработанными законами и ритуалами; отец главного героя, которого, кстати, зовут «Каменное небо» (!), – но главный герой может до конца воплотиться только тогда, когда душа его найдет истинного Бога. И глаза его невольно возводятся от земли к небу, он ищет там, где еще ничего не видит, но уже предчувствует ответ: «Ведь если есть только то, что есть, то оно не должно быть! Ведь так – постоянное зло и убийство – не должно быть!..» Но ищет не только он, ищет ответа каждый – конечно, каждый в меру своей религиозной одаренности, – но, тем не менее, по-своему ищет каждая душа, ибо «наше сердце не успокоится, пока не найдет Тебя» (блаженный Августин). И Бог отвечает на эту жажду человеческого сердца. В конце фильма герой и оставшиеся в живых два преследователя выбегают на берег океана и с изумлением видят высаживающихся на берег конквистадоров и священника с большим, во весь рост, распятием. Конечно, мы все знаем, сколько горя принесли на землю Центральной Америки открыватели Нового Света. Знает это и Гибсон, и, наверное, именно потому в конце фильма его главный герой произносит: «Мы будем искать новый путь…» Но тем не менее, направление уже определено, определено не просто человеческим поиском, а синергетически ответившим ему Божественным откровением. Христос пришел утолить жажду истины и дать спасение!..

Вторая мысль, которая все время «витает в воздухе» фильма, обозначена уже в эпиграфе «Апокалипсиса»: «Великую цивилизацию не покорить извне, пока она не разрушит себя изнутри» (Уилл Дюрант). Да, конквистадоры и авантюристы Европы разграбили и разрушили центральноамериканскую цивилизацию. Да, вместе с христианством они принесли – одновременно и вопреки ему! – и все пороки старого света: алчность, жестокость, безжалостную эксплуатацию автохтонного населения и проч. – и в конце концов поработили, ограбили и развратили этот народ. Однако цивилизация эта была уже глубоко подорвана изнутри: помимо всех внутренних противоречий цивилизации, построенной на рабстве, – фильм, естественно, не обсуждает всего этого – радикальным злом был ложный изуверский культ, который хотя и обеспечивал народу определенное единство традиции, в своей онтологической глубине был всегда вызовом Богу! Главный герой Лапа ягуара, это «дитя природы», «естественный человек» джунглей, ужасается культу Кукулькана. Дело не только в том, что он борется за свою жизнь, дело не только в инстинкте самосохранения, дело идет о метафизическом инстинкте самосохранения – о сохранении самого смысла существования! Все естество главного героя вопиет к небу: «Так не должно быть!..» А поскольку так есть, то именно поэтому цивилизация эта должна погибнуть! И больная девочка, попавшая, как и главный герой фильма, «под колеса» изуверской цивилизации, пророчествует о ее конце… И конечно, зритель понимает: речь идет не о цивилизации майя, или, лучше сказать, не только и не столько о ней. Речь идет в главном о нашей цивилизации, далеко отступившей от истинного Бога и в безумном самообольщении поклоняющейся своим способностям, похотям и страстям…

Фильм «Выкуп», где Мел Гибсон снялся в главной роли

Третий фильм, о котором пойдет речь, – «Выкуп» (вышел на экраны в 1996 году, снят известным голливудским режиссером Р. Ховардом); в фильме Гибсон играет главную роль. Сюжет фильма динамичен и современен. У главы крупной авиационной компании Тома Маленна (его и играет М. Гибсон) похищают подростка-сына, единственного ребенка в семье. Похитители требуют выкуп в 2 миллиона долларов. Они, а их главарь – полицейский по имени Шейкер, уверены в удаче. Они договариваются по телефону с Малленом, что он принесет деньги в условленное место. Маллен отправляется туда, предварительно заручившись поддержкой полиции, которая должна схватить похитителей. Но операция срывается: полиция вмешивается раньше времени, убивает одного из банды похитителей, которые так и не получают денег. Похитители опять звонят Маллену и предупреждают, что если он будет отклоняться от их сценария, то сына ему вернут по частям… Маллен готов, конечно, на все ради того, чтобы возвратить сына. Но постепенно он понимает, что даже если он передаст эти деньги, сына ему, скорее всего, не вернут, так как мальчик всегда будет для похитителей опасным свидетелем. И тогда герой Гибсона делает неожиданный шаг: он едет на телевидение и выступает по одному из главных видеоканалов. Указывая на лежащие перед ним 2 миллиона долларов, он обещает их тому, кто поможет ему получить своего сына живым и невредимым. Обращаясь же к похитителю, говорит: «Если ты убьешь сына, ты станешь самым разыскиваемым человеком на земле: я найду тебя в любом углу земного шара!.. Теперь только Бог будет с тобой! Ты знаешь людей, которые не выдадут тебя за 2 миллиона долларов?..» Люди, смотрящие передачу, в большинстве своем не понимают Маллена, рискующего жизнью сына. Жена Кейт в истерике кричит ему: «Ты платил за то, чтобы покрыть махинации своей компании, а за сына не можешь заплатить?!» Попытки объяснить Кейт, что ребенка все равно не отдадут, не имеют успеха… Маллен делает новый шаг: он опять едет на телевидение и предлагает уже 4 миллиона долларов за возвращение сына. Герой Гибсона попадает в цель: среди похитителей начинаются ссоры. Их глава Шейкер в бешенстве. Он звонит Маллену, и у них происходит разговор на повышенных тонах (который по параллельному телефону слушает и Кейт):

«Маллен. Ты до конца дней своих будешь прятаться, будешь жить в подвале!..

Шейкер. Ты мне угрожаешь?.. Я убью твоего сына!

Маллен. Только попробуй! Ты не отважишься…

Шейкер. Хочешь, чтобы я его убил?..»

Раздается выстрел, слышится крик «Папа!» Шейкер не убил ребенка – выстрелил в воздух. Мать мальчика, Кейт, теряет сознание, а Маллен оказывается на грани самоубийства.

Тем временем план Маллена срабатывает. Сообщники Шейкера начинают проявлять опасное непослушание своему главарю, и в конце концов последнему приходится всех их перестрелять. Шейкер реализует коварный план: будучи полицейским, он инсценирует спасение ребенка, свое ранение и становится героем, которому Маллен должен выплатить 4 миллиона долларов. В финальной части фильма, развивающейся по классическим канонам детектива, Шейкера разоблачают и арестовывают.

Что же происходит в этом фильме? Когда смотришь его, вдруг начинаешь чувствовать, что за всеми чисто детективными перипетиями говорится о чем-то очень важном, что знал уже очень давно… И вдруг понимаешь: если обратиться к архетипам К.-Г. Юнга, то перед нами – жертвоприношение Авраама. Речь идет о жертвоприношении Авраамом своего единственного сына Исаака!.. В сегодняшнем мире терроризм, похищения людей стали почти обычной вещью; не проходит и дня, чтобы где-то не проявились эти ужасные приметы нашего времени. И встает принципиальный вопрос: вот террористы выдвигают свои требования, так до какого предела можно идти на уступку им, до какой степени можно «прогибаться»? Выпустить их сообщников? Взорвать Кремль? Дать им доступ к ядерному оружию? Отказаться от своей веры? Все хорошо помнят трагедию «Дубровки», когда террористы захватили целый театральный зал заложников (около тысячи человек), среди которых было много женщин и детей. Они выдвигали свои требования, в том числе вывод российских войск из Чечни, и одновременно испытывали общество на крепость, размышляли, что им делать дальше, что еще можно получить от власти в результате этого дьявольского торга. Почти вся пресса, все средства массовой информации просто визжали в унисон: «Пойти на любые уступки! Сделать все, что они требуют! Ведь главное – освободить людей!» А действительно ли можно идти на любые уступки террористам? Да, если дело касается жизни людей, особенно детей, мы готовы пойти на все, вплоть до того, чтобы отдать свою жизнь. Но похитители не хотят нашей жизни, они хотят другого, они сплошь и рядом выдвигают требования, выполнение которых означало бы нашу полную нравственную капитуляцию… Но все-таки сердце наше противится этой капитуляции… Ведь они мерзавцы, ведь есть же Бог, Истина, и Бог не с ними – это мы знаем точно… А если мы полностью подчиняемся требованиям террористов, то мы как бы признаем, что Бога нет, что в мире правит только один закон – закон силы: кто смел, тот и съел. И это очень грустно… Это несовместимо с христианской верой, с христианским гимном: «С нами Бог, разумейте, языцы, и покаряйтеся, яко с нами Бог!» Авраам, отец веры, в любых искушениях сохранял веру в благого Бога. Даже когда Сам Бог приказал ему принести в жертву своего единородного сына, дарованного Самим же Богом в осуществление обетования и утешение старости патриарха, Авраам не отступил от своей веры, он твердо верил в то, что Бог не обманет его и не соделает ему зла… Понять это рассудком невозможно, изыскания философии С. Киркегора показывают, как далеко отстоит вера от возможностей разумного понимания. В фильме «Выкуп» герой Гибсона не рассуждает много о Боге и вере, но всей своей позицией он свидетельствует о глубинной вере своего сердца в благого Правителя мира. Бог послал Маллену испытание, может быть самое сильное из возможных испытаний в этом мире, но герой Гибсона не отступит от веры в Истину, в Бога, он останется с Богом, как и Авраам. И Бог возвращает ему сына.

К сожалению, скандальные подробности личной жизни Гибсона заслоняют в последнее время его творчество. И это в высшей степени несправедливо. За его жизненные грехи судья ему Бог и прокурор. Его же творчество и как актера, и как режиссера остается одним из самых востребованных в сегодняшнем мире. Будем ценить его как художника, пусть даже и осуждая как человека. Художник всегда существо страстное, у него как бы нет кожи, защищающей его нервы. Если мы будем художника судить за его поступки в личной жизни, то кто устоит? Моцарт, Чайковский, Верлен, Достоевский?..

Владимир Катасонов
доктор философских наук, профессор ПСТГУ